Рубрики
Свежие комментарии
Погода
Счетчик
Подпишитесь на RSS, чтобы всегда быть в курсе событий.
Важные ссылки
Полезные ссылки
Комментарии
Метки
Последний мельник из Чернышей
В. К. Черных
Все меньше остается людей, которым удалось не только видеть, но и работать на обыкновенной ветряной мельнице. Недавно в редакции газеты раздался телефонный звонок — и мужчина сказал, что хочет рассказать о своем деде-мельнике, о том, как сам ему помогал в детстве. Потом была встреча с Борисом Ивановичем Криницыным, во время которой он поделился воспоминаниями о событиях 70-летней давности.
— Вот сейчас в Котельниче хотят поставить памятник мельнице. Что ж, хорошее и нужное дело, особенно для молодежи. Чтобы ожила старая присказка — «В Котельниче три мельничи». Старики, наверное, помнят, что в городе действовали во время войны две мельницы. Одна стояла около железной дороги, на ее месте потом построили быткомбинат. Она работала от электричества. А вторая была там, где сейчас территория бывшей кондитерской фабрики. Два больших нефтяных одноцилиндровых двигателя вращали жернова мельницы. На этой мельнице трудилась моя мать, и я ребенком бывал здесь не один раз. Особенно меня поражал огромный маховик, от которого шли длинные ремни.
Но самое интересное было раньше, еще до войны. Родом я из деревни Оса, где появился на свет за 11 лет до начала войны с Германией. У нас был колхоз «Осинский», колхозники трудились в поле и на фермах. А чтобы ребята не мешали взрослым, устроили детский сад. Я туда ходил. Детсадовцы с нянечкой часто отправлялись на прополку всходов льна. Он тогда был одной из главных сельскохозяйственных культур. Сеяли его и на осырках. Вся одежда в деревне шилась из льняного полотна. Запомнилось 22 июня 1941 года, день начала войны. Народ гулял на лугах, и вдруг прискакал верховой и сказал, что началась война с немцами… Отца забрали по повестке 21 сентября, никто его потом уже не видел. Пришло только два письма с Калининского фронта… Осталось нас у матери трое, двое сыновей и дочь. Я был старшим. Если бы не дедушка, не знаю, как бы и прожили…
Моя мама Ирина Васильевна была второй дочерью в семье Василия Кирилловича Черных. Точной даты его рождения не помню, наверное, не позднее 1880 года. Это был видный мужчина, около двух метров ростом, деликатный и выдержанный. За его спокойный нрав односельчане доверяли ему разбирать разные житейские споры, что-то навроде мирового судьи. Деревня Черныши, откуда он родом, где жил и работал, стояла по прямой от Осы километрах в пяти. Так что к деду и бабе мы бегали часто. Дед был мельником. Сначала на частной ветряной мельнице, а потом, при советской власти, — на колхозной. Когда я подрос, стал помогать дедушке. Главной моей обязанностью было наворачивать на ветер. Когда ветер менял направление, приходилось вращать верхушку мельницы вместе с крыльями. Для этого сделаны две длинные толстые жердины, которые крепились к зарытым в землю столбикам. Одному трудно, и дед частенько мне оказывал помощь.
Дом у него был большой и крепкий, два сарая, держал корову, теленка. Возле дома большой осырок, где сеяли жито, в основном ячмень и рожь. Бабушка прекрасно готовила, пекла хлеб и опускала его под пол для хранения. Еда у нее получалась намного вкуснее, чем у матушки. Вокруг деревни на полях ежегодно снимали хороший урожай, зерна было много, чего не скажешь об Осе. Здесь преобладал лес, и сюда ездили из Чернышей за дровами. Вот потому, когда в 1943 году в доме стало совсем худо с хлебом и мать решила перебраться в Котельнич, мы, дети, перекочевали жить в Черныши. Дед всю войну проработал на мельнице и умер в 1948 году. Похоронили его в с. Макарье.
Ребятня, навроде меня, вовсю помогала взрослым, женщинам и старикам. Где только не пришлось поработать! В школу не ходил, закончил четыре класса начальной. Расскажу два интересных случая. Однажды в колхоз пришло распоряжение направить одного человека в Макарье для сопровождения скота в Киров. Парень я был рослый, и председательша командировала меня. В селе наша команда — двое женщин и трое пацанов — приняла 100 голов быков и погнала. Переправлялись через Молому около Курино, потом через Вятку под Халтурином. Благополучно добрались до Кирова через пятеро суток. Сдали скот в целости, а нас снабдили на обратную дорогу лапшой. Двое суток мы ее ели до дома. Еще один случай, когда я вдруг чуть не попал в число пленных. Поехали мы на лошади с одним мужиком, которого звали Андрианом, в Киров за веялкой. В дорогу я надел перешитый матерью немецкий солдатский мундир. В Халтурине нас остановили солдаты, которые искали сбежавшего военнопленного немца. Андриан на вопрос солдата о пленном ради шутки показал на меня, вон, дескать, немец. Конвоиры растолкали меня, сонного, но убедились, что это совсем не беглец, которого они ищут.
В те годы в порядке вещей было перешивать одежду, передавать ее от старших к младшим. Например, я в школу ходил в отцовских сапогах. А когда один развалился, заменил его ботинком, надевал сверху сохранившееся голенище. На голове красовалась доставшаяся по наследству буденновка. Через плечо холщовая сумка вместо портфеля. В Котельнич из деревни добирались в основном пешком, летом босые.
Окончательно порвал с деревенской жизнью в 1948 году и перебрался в город, где в этом время на мельнице работала мать. В 1950 году призвали в армию и отправили на Дальний Восток, где участвовал в строительстве железной дороги. Потом ездил в Калининград, хотел там закрепиться — работать и жить. Но вернулся в Котельнич, выучился на шофера. Долгое время работал в автоколонне, мехколонне: строил дорогу на Даровское, прокладывал вместе с товарищами электролинию напряжением 110 киловольт. А на пенсию вышел из ЭТУСа. На память о той жизни остались воспоминания и несколько фотографий. На одной из них мой дед В. К. Черных — последний мельник из Чернышей.
Записал Юрий ВОЛОСКОВ.
