Подпишитесь на RSS, чтобы всегда быть в курсе событий.
Важные ссылки
Полезные ссылки
Комментарии
Метки
Тепло родных рук
Клавдия Даниловна КАЛИНИНА сотрудничает с нашей газетой редко, но, как говорят, метко. Она участвовала и в объявленном районкой конкурсах частушек и «Был такой случай». В апреле этого года от имени поколения детей войны опубликовала письмо «Ах, колоски, колоски!». На бумагу через верно найденные слова ложится её душа, светлая, добрая, по-женски трепетная.
И вот Клавдия Даниловна, человек с длинной жизненной дорогой, хранящий многие и многие воспоминания, предлагает газете открыть новую рубрику «Искорки счастья», а читателям –
поддержать её начинание.
Моё довоенное детство прошло в небольшой деревеньке Свердловской области, где не было ни начальной школы, ни магазина. В школу ходили в соседнюю деревню, а магазин колхозникам не очень-то и был нужен. Каждый имел своё подсобное хозяйство, скот. Всё было своё – овощи, молоко, яйца. И хлеб пекли сами. Да и лес рядом, он хорошо кормил: ягоды, грибы. В речке водилось много рыбы. Даже одежда в большинстве была своя, домотканая.
Из покупного нуждались в соли, керосине, спичках, мыле…
Даже сейчас, приближаясь к девяностолетию, до мельчайших подробностей помню своё детство. Небольшой бревенчатый домик на краю деревни с некрашеными, но чисто вымытыми и застланными домоткаными половиками полами, своих родителей, братьев, подружек и куколку Веру фабричной работы (на снимке).
Мои родители, Лукия Илларионовна и Данил Алексеевич, трудились в колхозе – мама на разных работах, а папа слыл мастером на все руки. Он опытный углежог, заготавливавший древесный уголь для кузницы, и кузнец, и шорник, и конюх, и пахарь. Но его основной работой считалась заготовка ободьев и всего необработанного материала для саней, телег, колёс в весеннее время, а зимой доводил это до готовых изделий.
У него была отдельная мастерская. Все работы выполнялись вручную, использовался нехитрый инструмент. Окна мастерской выходили на юг, поэтому в солнечные дни там было очень светло. А дома солнца было мало, так как окна северные.
Закрываю глаза… Вот я, пятилетняя девчушка, вбегаю в мастерскую, залитую солнцем, и кричу: «Тятя, тятя, мама зовёт обедать!» (тогда в деревнях отцов звали не папа, а тятя). А самой и уходить не хочется – по стенам, где развешан инструмент, пляшут солнечные зай-чики, в помещении пахнет свежей стружкой, да так, что кружится голова. Неповторимо!
И вот мы шагаем с отцом домой на обед, взявшись за руки. Моя маленькая ладошка и его – большая, тёплая, шершавая, в мозолях. Я спрашиваю: «Тятя, а ты меня любишь?» «Любишь, любишь», – отвечает он. Но я не унимаюсь и снова задаю свой вопрос, пока не услышу: «Да люблю я тебя, дочурка, люблю!»
Затем отец подхватывает меня на руки, и его лучистые, добрые глаза почти рядом. Счастливая и гордая, я въезжаю на его сильных руках во двор, затем в сени и, наконец, в избу, где ароматно пахнет щами из русской печи и ещё чем-то вкусным. Этот запах незабываем…
Если бы мне сейчас предложили написать письма той счастливой девочке, я, не задумываясь, сказала бы ей: «Дорогая Клаша, Кланя (так звали меня в детстве), пронеси через всю жизнь эти искорки счастья. Тебе предстоит нелёгкая судьба, будет всё – радости и испытания, потери и невзгоды, такое счастье не повторится».
Прошло с той поры 80 с лишним лет, а я и сейчас ощущаю тепло родных рук и слышу знакомый до боли голос: «Да люблю я тебя, Кланя, люблю…»
Нет дорогого мне человека уже больше 70 лет. Он умер от тяжёлой болезни, полученной в трудовой армии на Северном Урале, на заводе, где делали снаряды для фронта. Он не воевал, но своим трудом и здоровьем приближал День Победы!
Папы не стало, когда ему было всего 55 лет…
